14 июля 2021 года Еврокомиссия опубликовала текст предложения по трансграничному углеродному регулированию, или ТУР. Этого ждали все страны и компании-импортеры. Те, кого коснулась новая норма, теперь корректируют стратегию развития. Те, кого нет, вздохнули с облегчением… но неглубоко.
Что такое трансграничный углеродный сбор
Инициатива введения трансграничного углеродного сбора обсуждалась в связи с энергопереходом и повышенным вниманием к экологии в течение нескольких последних лет.
Наконец в июле 2021 года Еврокомиссия опубликовала законопроект о трансграничном углеродном регулировании. Документ возник в полном соответствии с Парижским соглашением 2015 года, к которому присоединилось подавляющее большинство стран мира, и объявленной политикой стремления Европы к углеродной нейтральности.
Суть новой нормы – в механизме компенсации объема выбросов парниковых газов, который производится при изготовлении товара. Импортеров обяжут приобретать особые сертификаты на каждую тонну эквивалента СО2.
По заверению авторов, углеродный сбор уравняет конкурентоспособность европейских производителей, которые вынуждены подчиняться строгим экологическим стандартам, и мировых производителей, не столь щепетильно относящимися к окружающей среде. Себестоимость продукции первым за счет технологий обходится традиционно дороже, чем вторым. Вырученные средства пойдут на реализацию климатических программ.
Кого коснулись нововведения
Однако по факту новый сбор наносит вред интересам крупнейших стран-импортеров. Так, по подсчетам Минэкономразвития, российские компании будут выплачивать $7,6 млрд ежегодно. BCG оценивает эту сумму в $4,8 млрд, а KPMG – более чем в 50 млрд евро.
Эти подсчеты убытков, как видно по разбросу в суммах, предварительные и приблизительные. За основу взяты средние поставки по ставке 50,8 евро за каждую тонну выбросов. По оценкам той же Еврокомиссии, стоимость углеродной единицы EU ETS будет варьироваться в пределах 50-85 евро за тонну эквивалента СО2. Агентство BloombergNEF прогнозирует рост стоимости до 108 евро. В целом эксперты сходятся на росте в среднем до 71 евро.
Согласно опубликованному тексту, пока в список облагаемых сбором попало пять отраслей. Это производство железа и стали, алюминия, цемента, минеральных удобрений и электроэнергии.
ТУР должны выплачивать все импортеры без исключения – но именно по России сбор ударит сильнее остальных. Причины – в объеме поставок, а соответственно в большем углеродном следе при производстве и более высоком углеродном сборе.
Россия – крупнейший поставщик стали и железа (4,85 млн тонн в 2019 году) и второй по поставкам алюминия (1,3 млн тонн в 2019 году) в страны ЕС. Такие предприятия, как “РусАл” и НЛМК, на фоне ожидания ТУР стали не только отчитываться о выбросах, но и обнародовать данные. Между тем, в том же “РусАле” заявляли, что за счет удачного расположения предприятий возле ГЭС углеродный след будет ниже по сравнению с другими металлургическими компаниями.
На металлургическом рынке с каждым годом растут цены. Очередным триггером стало повышение экспортных пошлин с 1 августа 2021 года, и все лидеры рынка единодушно заявляют о скором и неизбежном подорожании сырья и товаров из металлов. Так, в “РусАле” даже объявили о переносе модернизации одних и консервации других предприятий. Не исключено, что оплата углеродного сбора так или иначе ляжет на плечи покупателей.
По поставкам минеральных удобрений Россия также лидирует (2,54 тонн в 2019 году). По экспорту цемента не входит даже в первую десятку, и эту отрасль ТУР затронет в меньшей степени.
Электроэнергетика, кажется, нашла выход
Одна из самых углеродоемких отраслей, которую обложат сбором, – производство электроэнергии. Россия экспортирует киловатты в Финляндию и страны Прибалтики. С прибалтами россиян роднит инфраструктура БРЭЛЛ, оставшаяся еще со времен Советского Союза. Электроэнергия из России значительно дешевле европейской уже сейчас, а с учетом энергоперехода будет выгодна и в дальнейшем. Тем не менее, давно звучат лозунги об отказе от БРЭЛЛ и присоединении к европейским NORDELL и UCTE. Но эта мера будет продиктована политическими, а не экономическими причинами. А пока – по итогам первого полугодия 2021 года страны Балтии нарастили закупки российской электроэнергии в два раза, до 3 млрд кВт*ч, по сравнению с годом ранее. Финляндия нарастила поставки в три раза относительно первых шести месяцев 2020 года, до 3,8 млрд кВт*ч. Основной поставщик – “ИнтерРАО”.
Очевидно, что трансграничный углеродный сбор значительно снизит привлекательность экспорта электроэнергии в ЕС. Тем не менее, появилась альтернатива.
Так, запускается общий энергетический рынок ЕАЭС (ОЭР ЕАЭС), куда войдут пять стран: Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения и Киргизия. Если все пойдет по плану, рынок заработает к 2025 году.
Предстоит решить ряд сложностей: дополнить нормативную базу, определить способ формирования заявок, дождаться создания оптовых энергорынков там, где их еще нет, установить площадку для межгосударственной торговли, обсудить тонкости и валюту оплаты. Что касается последнего, не исключено появление цифровой валюты, или т.н. элкоина.
Опасения нефтяников не сбылись… пока
Согласно опубликованному тексту, ТУР пока не затрагивает нефтегазовую отрасль.
Но этого боялись. Напомним, в состав комитета по климатической политике и углеродному регулированию Российского союза промышленников и предпринимателей вошли представители нефтегазовой, угольной и машиностроительной отраслей (Вагит Алекперов, Александр Дюков, Алексей Мордашов и т.д.).
Один из лоббируемых аргументов касается незаконности ТУР, к которому на всех международных площадках взывают противники законопроекта. Это несоответствие нормам ВТО: согласно п.4 ст. III Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), дискриминация ввозимых из-за рубежа и производимых в стране недопустима.
Впрочем, остается только догадываться о причинах невключения этих отраслей в список облагаемых сбором. Да, углеродоемкость природного газа, СПГ и нефти – от 0,03 до 0,3 тонн СО2-экв./т ниже, чем на алюминий (4,4 т. СО2-экв./т), но выше, чем, например, на фосфорные и калийные удобрения (0,18 и 0,23 т. СО2-экв./т соответственно).
Тем не менее, последнее слово остается за Еврокомиссией, текст проекта не окончательный. В тексте документа так и написано: моторные масла, бензин и нефтепродукты – группа, подлежащая обсуждению и уточнению (статус “tbd”).
Ответ и взаимозачеты
Россия еще с конца 2020 года начала подготовку ответа на введение углеродного регулирования.
Одна из инициатив комитета при РСПП – законопроект «Об ограничении выбросов парниковых газов», принятый летом 2021 года. В 2023 году о фактическом объеме веществ, загрязняющих атмосферу, должны будут отчитаться компании, производящие более 150 тысяч т. СО2-экв./т, а с 2024 года – от 50 тысяч т. СО2-экв./т. Для не соблюдающих закон предусмотрены крупные штрафы – соответствующие поправки уже внесены в КоАП РФ.
Также предполагается ввести в обращение так называемые углеродные единицы. Это эквивалент поглощающей способности российских лесов, которыми промышленники планировали рассчитываться с европейскими партнерами. Сейчас на Сахалине проходит эксперимент по созданию углеродного рынка. Отчитываются о выбросах компании, выбрасывающие от 50 тысяч т. СО2-экв./т. Цель – достичь углеродной нейтральности Сахалинской области к 2025 году.
Проект подвергается критике со стороны экспертного сообщества: нет четких критериев оценки поглощающей способности лесов, хромает реализация. Стало известно об интересе некоторых регионов (ХМАО, Калининградская область) к эксперименту.
Стало известно об интересе некоторых регионов (ХМАО, Калининградская область) к эксперименту.
Китайцы догнали и перегнали
В то время как в России только делают первые шаги по созданию углеродного рынка, Китай уже начал торговать углеродными квотами. В эксперименте пока участвуют более двух тысяч компаний энергосектора. Впоследствии практику распространят и на другие отрасли реального сектора: нефтехимию, химию, цветную металлургию и т.д.
Китай также является крупным поставщиком стали и алюминия в страны ЕС. И углеродные единицы, закрепленные и функционирующие законодательно, могут сделать Китай более конкурентоспособным поставщиком по сравнению с Россией.
Вместо вывода
Компании разных секторов, попавших “под раздачу” трансграничного регулирования, с осознанием грядущих убытков строят собственную стратегию развития. Кто-то вынужденно снижает объем экспортных поставок или жертвует капитальными инвестициями. Кто-то решил переложить расходы на потребителя, прямо заявив, что цены вырастут. Кто-то откроет новые рынки сбыта, а в случае с “ИнтерРАО” – будет формировать этот самый рынок. Кто-то поставит на торговлю внутри России. Единой “удобной” и универсальной стратегии поведения, вероятно, нет. В то же время нефтяники затаились, ведь окончательного решения по сектору Oil&Gas пока нет.
И какая из моделей поведения покажет наибольшую эффективность, увидим, когда схема трансграничного регулирования заработает.
